В переходе на Александровском

в сотый раз за день умирает скрипка,

и никак нельзя не остановиться,

застыть изваньем

в мечтах о том,

чтобы взять однажды да превратиться

в тонкие струны -

под ловкими пальцами скрипача

день за днем прогибаться,

протяжно крича

о том, о чем надо молчать;

а потом - оттаять,

купить эскимо,

и смотреть на ворон

в таком небольшом, но зато таком знаменитом саде

под самой стеной Кремля:

скамейки, солнце,

и я - не я.